Tolkien-PJ-fest - ностальгия. День восьмой
Так получилось, что сегодня тут немножко конкурирующие пейринги. Хотя - как посмотреть... Но тильбошипперам опять додали)


Название: Королевский подарок
Автор:  Bara Miko
Бета:  мышь-медуница
Размер: мини (3212 слов)
Персонажи: Торин Дубощит/Фродо Бэггинс, намек на Торин/Бильбо, члены Братства Кольца
Категория: преслэш
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Во время похода с Фродо начинают происходить странные вещи, и дело не только в Кольце…
Примечание: для WTF Tolkien-PJ-team 2014

Впервые Фродо заметил его через пару дней после выхода из Ривенделла. Какой-то гном сидел неподалеку, опираясь спиной о большой камень, и задумчиво курил. Он показался Фродо смутно знакомым, словно они прежде виделись, но никак не выходило вспомнить, где и когда. Часовым тогда стоял Гимли, и Фродо спросонья решил, что это его приятель или родственник. Утром ночная мысль казалась странной, но спрашивать Фродо не стал (ведь все могло и привидеться ему), а Гимли на эту тему не заговаривал.

Спустя несколько дней Фродо снова увидел его. На этот раз силуэт гнома виднелся на фоне неба, а тонкая струйка дыма от его трубки утекала вверх. Часовой — Арагорн в этот раз — не обращал на постороннего никакого внимания. Фродо почувствовал беспокойство. Вдруг кто-то из гномов настолько не доверял эльфам, что решил последовать за отрядом, дабы проследить лично. Или же — от этой мысли у Фродо волосы на пятках вставали дыбом — этот гном прячется, потому что надеется завладеть Кольцом.

— Арагорн, ты не видел — мне показалось, ночью приходил кто-то, — попробовал осторожно выспросить хоббит.
— В мою смену никого не было, — покачал головой человек, — но, может быть, Леголас видел гостя? Он караулил после меня, спроси его.

Фродо не стал, почему-то он знал, что Леголас ответит так же.
В следующий раз тот гном сидел прямо у костра, смотрел на угли и даже тихо напевал что-то на своем языке.

— Сэм, гляди, гном у огня!
— Где, мистер Фродо? — он приподнялся на локте, рассматривая сидящих у костра друзей.
— Да вот же, смотри, слева от Гимли и чуть в сторону — сидит, склонившись, глядит в огонь…
— Ну и фантазия у вас, мистер Фродо! Я в этом камне никогда бы гнома не рассмотрел, а теперь вроде и правда похож, — Сэм с удовольствием рассматривал фигуру некоторое время, а потом улегся обратно. — Спокойной ночи!
— Спокойной, — тихо отозвался Фродо, понимая, что теперь не уснет.
Выходит, незнакомого гнома видит только он!

В детстве — да и в юности, чего уж там, — Фродо любил снова и снова расспрашивать Бильбо о его приключениях, и едва ли не наизусть знал всю историю похода к Одинокой горе. Некоторые гномы навещали дядю, и от этого легенда, в уютных норках Шира ставшая похожей на сказку, обретала вес и реальность. Кроме того, Бильбо пытался рисовать участников похода, виды местности, оружие — словом, запечатлевал все, что пока еще хранила его память. Фродо перебирал в голове всех гномов, которых ему удалось видеть в этой жизни, и не находил похожего. Окончательно изведя себя подозрениями, он решил спросить у Гимли — может быть, видения гнома что-то означают для путешественников, и тогда один из них наверняка об этом знает.

— Гном, говоришь? Незнакомый? А выглядит как? — нахмурился Гимли, сжимая рукоять топора.
— Ну… серьезный такой, даже красивый. В мехах, доспех у него дорогой. Волосы темные с седыми прядями, синие глаза и меч огромный, вот такой! — Фродо раскинул руки, показывая. — Он курит чаще всего, или поет негромко, трубка у него с серебристыми пластинками.

Гимли с подозрением смотрел на хоббита, потом дернул плечами и пробормотал что-то под нос на своем языке.

— Странно, что ты его не знаешь. Гном, которого ты описал — Торин Дубощит, Король-под-Горой. Твой дядя должен был рассказывать о нем.
— Он рассказывал, но я представлял его иначе, — растерянно отозвался Фродо.

Этот рисунок у Бильбо никак не получался. Раз за разом пытался он изобразить Торина, но ничего не выходило, и очередной лист летел в помойку. В такие дни Бильбо бывал сварлив и неразговорчив, племянник рано это усвоил. Фродо видел множество подобных рисунков, и теперь понял, что Гимли прав — на скомканных листах угадывались те самые брови, глаза, непослушная грива волос.

— Надеюсь, это добрый знак, — Гимли вздохнул, — хотел бы я тоже увидеть его снова.

Что-то перевернулось внутри Фродо после этого разговора, и теперь он ждал появления Торина. Когда его силуэт угадывался неподалеку, тревога исчезала, шрам прекращал ныть, и весь поход не казался таким безнадежным. Спать под его взглядом было сладко.


Фродо начали сниться странные вещи, о которых он прежде не задумывался, и он пару раз ловил себя на мысли, что почти хочет, как в детстве, поменяться местами с дядюшкой Бильбо. Арагорн посматривал на хоббита с беспокойством, ведь тот все время оглядывался, будто видел кого-то позади или ждал погони. А во взгляде Гэндальфа скользило понимание. Маг грустно улыбался и качал головой, но ничем не мог помочь. В горах он проходил мимо зазевавшегося в очередной раз Фродо и легонько ткнул его в спину.

— Не там смотришь, Фродо. Ищи ближе, гораздо ближе к себе.


Гэндальф знал, какой выбор сделает Фродо на снежном карнизе Карадраса, еще до того, как задал вопрос. Конечно, Мория. Древнее государство гномов, где погибли многие славные воины. Фродо хотел пройти по залам и коридорам, заглянуть в глубокие штольни, увидеть письмена на стенах. Он
хотел дышать этим воздухом сам.

Путники сидели у дверей Мории, пока Гэндальф вспоминал заклинание для входа. Мерри и Пиппин кидали камешки в темное озеро, а Фродо устроился на камне и почти дремал. Ему виделось, будто кто-то большой и жаркий, как печка, обнимает его со спины, будто этот кто-то пахнет снегом и холодным металлом, и у него черные жесткие волосы. Ответ на незаданный вопрос услышал он внутри себя, и тот оказался до того понятным и очевидным, что хоббит едва не рассмеялся.

— Как будет по-эльфийски «друг»?


Мория встретила их мрачной тишиной. Потом все произошло слишком быстро, и Фродо не понял толком, как оказался в воздухе над шипящей водой, но кроме свиста мечей людей и звона стрел Леголаса он явственно слышал и чувствовал что-то еще. Он готов был поклясться, что рядом находился некто, не позволявший спруту стискивать свои кольца и ломать хоббиту кости. Некто, оберегающий его.

Долгие переходы во мраке подземелья не были похожи на то, что Фродо представлял себе. Мория вымерла, теперь он хорошо это понимал. Там и тут попадались остатки некогда богато украшенных галерей, покореженные и запачканные барельефы, но эти обрывки воспоминаний делали только явственнее общее запустение. Фродо было невыносимо грустно видеть это, ноша на его груди как будто стала тяжелее, и постоянно мерещилось, что кто-то в темноте вздыхает негромко. Торин. Фродо повторял имя одними губами, иногда просто внутри себя. Торин пришел за ним, он здесь для него, для маленького хоббита.

Во время одного из переходов Гэндальф зажег свет поярче.

— Мория была богата не золотом и не драгоценными камнями, — он поводил рукой по стене, поднес ближе светящийся посох, чтобы все увидели мерцающие во мраке голубоватые жилы горы. — Морийское серебро, мифрил. У Бильбо была кольчуга из мифрила, подарок Торина.
— Королевский подарок! — восхитился Гимли.
— Ты прав. Я никогда ему не говорил, что она стоит дороже всего Шира.

Фродо промолчал, только стиснул руку на груди, ненароком трогая прохладные колечки. Подарок Торина. Его пальцы касались здесь, его глаза любовались блеском этого металла. Кольчуга показалась Фродо теплой и живой, она отзывалась на ласку, как домашняя кошка с синими пронзительными глазами. Теперь он полюбил свою кольчужку еще сильнее.

Объяснить появление Торина Фродо не мог, разумеется, хотя и догадывался, что подарок играет в этом деле не последнюю роль. Рассказывать о нем не хотелось — этот Торин, молчаливый и невидимый другим, должен был принадлежать только ему.

В палате Мазарбул стояли они вдвоем у гробницы Балина, и Фродо вспоминал старого гнома, иногда навещавшего Бильбо. Тогда они заполночь сидели на кухне и разговаривали негромко, а маленький Фродо не спал и прислушивался, желая уловить хоть что-то из взрослых разговоров старых друзей. Он думал, что дядя и гость говорят о странствиях, подвигах и золоте, но теперь понимал, что темы были другими. Те ночные разговоры полнились именами павших воинов, и Торин был среди них. Но если он умер, то почему приходит, такой теплый и осязаемый? Что это за магия такая? Фродо мог бы спросить у Гэндальфа, он думал об этом, но не успел. Прошлое вставало перед глазами в истлевших строчках рассыпающейся летописи. Писал Ори, это его любимые буквы, и строчки с нажимом сверху слева. Должно быть, вот этот иссохший скелет был им когда-то. Да только Фродо помнил другого Ори, живого и общительного. Тот Ори учил его стрелять из рогатки и воровать птичьи яйца из гнезд. Пятнистые — трясогузочьи, бирюзовые — дрозда… Хоббит украдкой коснулся мраморной плиты и постарался вспомнить Балина живым. Он чувствовал руки Торина на своих плечах так же явно, как печаль внутри себя.


Все произошедшее дальше Фродо помнил смутно. Орки, тролль в проломе стены, кто-то кого-то рубил и резал, свистели стрелы и своды дрожали от рева врагов. Удар тролля выбил воздух из груди, Фродо понял, что сейчас умрет. Свет в его глазах таял со всхлипом горла, но перед самым падением в темноту он успел увидеть силуэт гнома с копной непокорных волос. Тот стоял прямо перед ним, загораживая от тролля, и в руках его сиял невыносимым светом звенящий клинок. Фродо утонул в мягком мраке беспамятства, твердо уверенный, что это сам Торин Дубощит вышел спасти его, а значит, он не погибнет сейчас.

Когда Фродо очнулся, Торина нигде не было. Сэм со слезами на глазах бросился к нему, взволнованные друзья окружили со всех сторон.

— Со мной все в порядке, я не ранен!

Пришлось показать мифриловую кольчугу остальным, хотя Фродо предпочел бы не делать этого.

— Вы полны сюрпризов, мистер Бэггинс! — радостно кивнул Гимли.

Кажется, только он и, может быть, Гэндальф, понимали, что это могло означать.

До самого Лориэна у Фродо не было возможности думать о Торине много, но временами он запускал руку под рубашку или трогал колечки прямо через ткань, и едва сдерживал улыбку, чувствуя тепло. Поговорить с Гимли случилось вечером, когда эльфы оплакивали Гэндальфа. Гном начищал свою секиру, иногда пробуя грани пальцем. Фродо сел рядом, немного радуясь, что Сэм не слышит их (а он как раз был занят сочинением стихов под песню эльфов).

— Я снова видел его, Гимли.
— Кого? — насторожился он.
— Торина. Короля.
— А, это. Ну да, конечно видел, нечему тут удивляться.

Гимли усмехнулся и лизнул пальцы, проводя в очередной раз по острой кромке.

— Я не понимаю…
— Твоя кольчуга, Фродо. Ты же догадываешься, что это не просто подарок, — Гимли выразительно посмотрел на него, но не увидел понимания в глазах хоббита, и продолжил: — Мы, гномы, редко дарим что-то, знаешь ли. Тем более такие ценные вещи. Как думаешь, почему Торин Дубощит подарил Бильбо эту очень, очень дорогую кольчугу?
— Наверное, он хотел, чтобы с ним ничего не случилось плохого, дядя ведь не слишком бойкий вояка…
— В целом да, это так. Вот уж не думал, что мне придется рассказывать что-то подобное постороннему, ну да ладно. Мы все тут в одной лодке, верно? Мистер Бэггинс… много значил для Торина, — Гимли помолчал, поглаживая бороду. — Король подарил твоему дядюшке не просто предмет, это был жест того, что он теперь находится под защитой Торина. Он хотел дать хоббиту безопасность, сохранить ему жизнь любой ценой.

Фродо напряженно думал, невольно поглаживая кольчугу. В Лориэне он почти не ощущал присутствия Торина, и колечки были прохладными.

— Но при чем тут тогда я? Я же не Бильбо, но вижу Торина! Дядя ничего мне про это не рассказывал!
— Сложно сказать. Я, знаешь ли, не силен в таких вещах. Может быть, потому что ты ему как сын, и защита распространяется на тебя. А может быть, кольчуга по воле Торина защищает мистера Бэггинса — любого мистера Бэггинса, который ее наденет. Твой дядя мог не знать о том, что защита попадет на тебя, но даже без этого мифриловая кольчуга — отличная вещь!

Фродо уже не очень внимательно слушал Гимли. Ночью он размышлял о том, что происходит.
Торин подарил кольчугу Бильбо. Только ли потому, что хоббит был ценным участником похода, или же… Что за отношения были между ними? Фродо вспоминал, как Бильбо пытался рисовать Торина и злился, когда не получалось. Дядя часто копался в старых вещах и вздыхал печально, а как-то даже пытался сдавать кольчугу в Мусомный амбар, но вскоре забрал назад. Возможно ли, что он пытался избавиться от присутствия Торина таким образом, и не смог?

Зеркало Галадриэли ничего не ответило ему на этот вопрос, только о Кольце, и до самого момента прощания с дивным лесом Фродо старался не вспоминать о Торине и его подарке.


У него было время подумать по пути от Лориэна до самого водопада Раурос, но Фродо охотно отказался бы от этой возможности. Вода тихо утекала под дном серебристой лодки, навевая печальные мысли. Он снова чувствовал Торина рядом, но теперь к чувству радости от обладания тайной примешивалась толика горечи. Это не его тайна. Торин охранял другого мистера Бэггинса.

На стоянке Фродо хотел побродить неподалеку, и сам не заметил, как отошел в лес. Он загребал ногами сухие листья, со страхом понимая, что Кольцо на его шее тяжелеет, или это ему кажется так, потому что где-то внутри поселился на горе золота его души дракон, огромный и безжалостный, и палит все огнем, и коптит сажей, заставляя выдыхать дымную горечь и пустые слезы. Фродо уже почти принял решение уходить, а разговор с Боромиром только подтолкнул его на этот опасный путь. Кольцо должен нести тот, кто и так уже пропал. Кого не жалко. У Арагорна королевство, у Леголаса и Гимли свои дела дома, как и у Боромира; друзья-хоббиты вернутся в Шир и проживут свои счастливые жизни. И только он, только Фродо присягнул на верность давно умершему королю, добровольно отдал сердце, без боя сдал душу. Сейчас Хранитель Кольца не хотел пути назад.

Он думал об этом, отталкивая лодку от отмели и глядя с тоской на противоположный берег. Лучше всего одному. Лучше.

— Сэм, нет! Ты не умеешь плавать!

Сэм дал Фродо то необходимое, без чего все могло закончиться раньше и печальнее — желание вернуться, хотя бы ради него.


Расползался мрак над болотами и горами, длиннее становились ночи. Фродо почти не спал. Он балансировал на зыбкой границе яви и туманного забытья, сжимая Кольцо в руке, но верил в благополучный исход дела, пока голова его покоилась на коленях Подгорного Короля. Торин находился с ним почти все время. Сэм, наверное, думал, что Фродо сходит с ума — тот улыбался своим мыслям, частенько смотрел в пустоту, делал странные движения, словно трогая кого-то, — но вопросов не задавал, считая Кольцо причиной всего. Но виновато было не оно.

Фродо жадно считал ночные минуты покоя: казалось, что они кончаются слишком быстро, и ему приходится идти дальше, делая вид, что ничего особенного не происходит. От влажности топей стала ныть рана в плече. Фродо тер ее привычно и думал о том, что было бы, стань он тенью, как назгулы. Мог бы тогда Торин видеть его или нет?

Тяжелая печаль владела его сердцем, и теперь Фродо хорошо понимал истинные причины ухода Бильбо из Шира. Если все это время он видел то же, что и Фродо сейчас…

Торин обнимал его во сне, оберегая под эльфийским плащом. Фродо улыбался своим мыслям и представлял его губы, его колючие от бороды поцелуи. Он словно стал свидетелем чужой сцены любви, свидетелем, который и рад бы уйти, да никак не найдет сил оторваться от замочной скважины. Эти объятия, эти поцелуи, это ласковое тепло предназначались не ему, а Бильбо. Фродо горько кривился и ежился, пытаясь прогнать наваждение, но его Торин в ответ будто бы становился настойчивее и тяжелее.

Дни постепенно слились с ночами, Хранитель Кольца уже плохо соображал, что происходит вокруг, наяву это или в его кошмарных снах. Тьма подступала все ближе, и только ночные горячие объятия помогали ему держаться. Кольцо оттягивало шею, как огромный мельничный жернов, Фродо шатало от усталости и тяжести ноши.


Когда он очнулся в орочьей башне совершенно нагой, все чувства вопили, что с него содрали кожу живьем. Сознание было на удивление ясным, и Фродо прекрасно понимал, что сам все испортил — прогнал верного Сэма, попался на уловку Голлума, не совладал с паучихой. Выходит, зря ему доверили самое ценное и важное. Кольцо, меч Бильбо, кольчуга Торина, фиал Галадриэли… все растерял глупый полурослик, и сам попался. Он пропустил момент, когда башня затихла, а орки разбежались, но вскоре сообразил, что никто не рычит поблизости. Последнего из оставшихся орков проткнул вовремя подоспевший Сэм.

Фродо казалось, что он миллион лет не чувствовал себя таким счастливым. Надо же, Сэм, его Сэм, он оказался умнее, он не ушел, он спас и Кольцо, и Жало… только вот кольчужку снять не успел. Фродо не стал спрашивать, он слышал, как дрались из-за нее орки. Среди вещей подарок Торина тоже отыскать не удалось. Теперь к почти невозможному весу Кольца, отчаянием перед подступающей к глазам Тьмой и истощению добавилось странное чувство одиночества. Должно быть, нечто подобное чувствовал ребенок, потерявшийся в лесу. Вокруг тишина, молчаливые мрачные деревья, вот уже вечер наступает, издали доносится вой диких зверей. Ребенок охрип, глаза распухли от слез. Никто не придет на помощь. Никто не ищет его в темноте.

Фродо едва передвигал ноги. Он с трудом различал контуры скал, окружающих их, Кольцо тянуло его к земле. Хотелось просто упасть и лежать так, хватая горячий сухой воздух, пока милостивая смерть не заберет его с собой. Позже он с трудом вспоминал, что происходило в Мордоре. Хорошо он помнил только одно: они с Сэмом застряли на какой-то глыбе посреди потока лавы. Тьма перед глазами рассеялась, вернулась память о родных местах, тяжкая ноша сгинула и спина разогнулась. Фродо лежал на неровном нагретом камне, слушал, как Сэм вспоминает Рози, и думал о том, что отдал бы все на свете, чтобы еще раз почувствовать объятия Торина Дубощита.


Он не поверил своим глазам, когда очнулся в мягкой постели и увидел перед собой Гэндальфа. Друзья появлялись один за другим, и если бы Фродо сказали, что он умер и оказался в посмертном чертоге, он бы не удивился.

— Ой, Фродо, я же забыл совсем! — Пиппин соскочил с его кровати и выбежал.
— Куда он? Что забыл?
— О, сейчас увидишь, — подмигнул Гэндальф с улыбкой.
— Вот! Я ее берег, никому не давал! Верил, что ты непременно вернешься! — Пин отдувался после бега и протягивал Фродо маленький сверток.

Волна знакомого чувства покоя накрыла хоббита с головой, он на секунду закрыл глаза, чтобы не кричать от счастья, а потом принял сверток дрожащими пальцами. Легкая, как перышко…

— Ладно, у нас еще будет время поговорить! Фродо нужен отдых, здоровый сон! Пойдемте! — Гэндальф поднялся и стал подталкивать остальных к выходу, не слушая протестов полуросликов и Гимли, который желал немедленно отметить это событие.

Фродо улыбался и кивал невпопад. Он едва дождался, пока за посетителями закроется дверь, и тогда в один миг развернул свое сокровище. Он смеялся и плакал одновременно, мурлыкал, как котенок, принесенный с мороза, терся лицом о шершавое плетение и баюкал кольчужку на руках, словно любимое дитя. Тем же вечером Фродо надел дар Торина, и старался больше не снимать до самого Шира.


Как найти и подобрать нити прежней жизни? Как жить дальше, когда в глубине души начинаешь понимать, что возврата к прежнему нет? Есть вещи, которые не лечатся временем. Некоторые раны уходят так глубоко, что не заживают никогда.

Фродо бродил по дому, пожираемый беспощадной тоской. Все было таким же, как и прежде, но теперь повсюду был он. Фродо смотрел на стол — и видел сидящих за ним гномов. Вот на этом стуле сидел Торин, на той скамье — Фили и Кили, подальше — Ори и его братья; здесь было место Балина, там — Оина… Фродо казалось, что все в доме сочится прошлым. Торин стоял у камина, опираясь на полку, и смотрел в огонь. Торин бродил по коридору в задумчивости. Торин прошел здесь, и вон там, и тут тоже. Торин, который никогда не видел Фродо, и не подозревал даже о его существовании. Хоббит чувствовал себя вором, который таскает предназначенное другому. Он едва не плакал от отчаяния, понимая, что его любовь никогда не оживет, не вдохнет полной грудью, не переступит порог его дома. Торин Дубощит давно был мертв, но его чувство к Бильбо было таким сильным, что преодолело время и презрело смерть. Фродо не должен был об этом знать.

Он сразу же согласился взойти на корабль вместе с Бильбо и Гэндальфом. След кольчуги из мифрила с тех пор теряется, и нет никаких сведений о том, проявлялись ли ее чудесные свойства когда-нибудь еще. Возможно, Фродо оставил ее Сэму, и она до сих пор пылится в Шире среди сотен других вещей, а может быть, забрал кольчугу с собой. Одно можно сказать с уверенностью: если есть на свете место, где измученные души находят покой, то находится оно за морем, и держат путь туда серебристые корабли под белоснежными парусами.




Название: Возвращение домой
Автор:  Элот
Бета:  Мирамина
Размер: 1903 слова
Пейринг: Торин/Бильбо
Категория: слеш
Жанр: юмор, романс, АУ
Рейтинг: PG
Саммари: гномы провожают обратно в Шир своего взломщика – и неожиданно сталкиваются с его родней
Примечание: написано на Хоббит-фест по заявке IV-3. Торин vs. Лобелия Саквиль-Бэггинс

Эребор был отвоеван. Живи да радуйся.
Бильбо Бэггинс бродил по каменным коридорам, чем-то напоминавшим уютные лихолесские казематы, и хотел в Шир. Торин хотел хоббита. Рядом с собой, постоянно. Поэтому, верно трактуя тоску в глазах под буйными кудрями, регулярно дергался и дергал родственников. В зале часто можно было наткнуться на Короля-под-Горой, ровным, хотя и слегка натянутым тоном читающего нотации племянникам. Исключительно по делу, разумеется.

— Угу, дядя, — отвечал Фили и флегматично отбывал на тренировку.

Кили дергался и посылал импульс дальше. Цепная реакция катилась до Ори, отскакивала и неслась обратно. Торин хватал Бильбо и тащил утешаться. Трон, Аркенстон и хоббит — вот она, основа зарождающегося величия Эребора. Курганы золота создавали приятный фон.

— Ты счастлив? — спрашивал потом крайне утешенный Торин, целуя хоббита в распухшие губы.

— Угу, — отвечал Бильбо и уходил в свою отдельную благоустроенную камеру, которую обычные гномы величали гостиной.

По ночам ему снился утешенный Торин на троне в интерьере его Норы.
Гномы всеми силами скрашивали хоббичью тоску: Дори заваривал кипяточком серебряные ложечки (увы — в окрестностях Одинокой Горы не водились ромашки), Ори читал драматичные эльфийские поэмы неизвестного авторства — в конце концов Бильбо даже начал что-то в них понимать, Фили подолгу с гнусным скрипом натачивал меч, сидя рядом.

Ободренный друзьями, хоббит бежал одним туманным утром.
Торин со всем возможным достоинством поспешал по коридору. За парадными воротами Бильбо обнимался с пони, пронзая взглядом светлеющее небо.

— Ты уезжаешь, — сказал Торин. Утверждение, маскирующееся под вопрос, полетело к хоббиту, хищно выставив скрытый приказ «Рядом». И брякнулось о порог, так и не долетев. Бильбо стоял за воротами, озаренный восходящим светилом — пятидесятилетнее солнечное дитя, чуждое холодному миру-под-горой.

— Теперь у вас есть дом, — сказал Бильбо, махнув рукой в сторону ворот. — А я и так задержался. Пойду я. Прощай, Торин Дубощит.

Бильбо развернулся и ушел в восход. Откормленный пони у него в поводу звучно хрустел яблоком, мохнатый предатель.
Торин был ранен в самую печень. Он так и чувствовал желчь, оседающую на языке. Ему нужны были трон, Аркенстон и хоббит — все вместе, иначе он был не согласен. Королю хватило потери любимого дуба в первой половине квеста. Хоббита необходимо было вернуть.

Хорошо хоть у их недообъяснения не случилось зрителей…
Торину кто-то влажно задышал в ухо — за спиной стоял верный Двалин. И скромная компания из отборного гномьего полка, поднятого по команде «Эребор в опасности». Поспешающий король поспешал слишком быстро.

Под убийственным королевским взглядом гномы пытались вывалиться обратно в коридор, глухо стукаясь спинами.
Торин вспоминал лоснящуюся задницу пони, помахивающую хвостом, и отчаянно мечтал о живодерне.
Двалин морально готовился к назревающему походу.

***

Бильбо довольно щурился на солнце — погода была чудесная. Позади пыхтели нагруженные пони. Какой гном отправится в гости, не вооружившись хорошенько?
В Эреборе остался Балин. Торин, догнав хоббита, всю ночь утешался с ним в торжественной обстановке Лихолесья.

— И где же Аркенстон? — спросил его вконец зацелованный Бильбо. Он-то думал, что к утру и трон подоспеет.
Король посмотрел в ответ больными глазами.

— О, Торин, — прошептал растроганный хоббит. Это была любовь. К полудню куст, под которым они спали, зацвел.

Выползших из зарослей гномов встречал почетный эльфийский караул. За сутки компанию доставили к границе Лихолесья и, помахивая на прощанье, настойчиво просили утешаться в другом месте. Бильбо не очень понял, что случилось, но эльфы поминали корону Трандуила и периодически издавали странные звуки, пряча лица и тряся плечами.

В остальном путешествие прошло без приключений. Торин скрашивал Бильбо каждый привал. Некоторые гномы начали подумывать о женитьбе.
Вдалеке показались холмы.

***

В Норе царила Лобелия Саквилль-Бэггинс.

— Ты умер, — категорично заявила она Бильбо и цинично взялась за сковородку.

Гномы стояли в растерянности — поднимать руку на даму было нельзя.
Двалин покрепче перехватил топор. Он был знаток женских характеров. Его бабушка, мама, даже сестры — все были женщины. Нельзя стать воином, не заглянув в лицо страху. Двалин пялился на него первые сорок лет жизни. Воин из него вышел отменный. Ни он, ни Балин не рассчитывали вернуться живыми из похода на Эребор. Победа оказалась сюрпризом. Матушка по горячим следам решила, наконец, женить своего старшего сына. Кандидатка была вылитая она, только моложе. Балин планировал экспедицию в Морию.

— Как это умер?! Как это умер, когда вот он я! — отвечал расстроенный Бильбо. — Я просто в путешествие ушел. Дракона побеждать.

— Ну и как? — спросила Лобелия, подкидывая сковородку. Тяжеленный чугун летал в натруженных руках, как перышко.

— И победил, — запальчиво повысил голос Бильбо.

— Я уж вижу, какого одноглазого дракона ты… победил, — опытные глаза оценили расстояние между мистером Бэггинсом и Торином, вкупе с опухшими губами у обоих, и сощурились.

— Нет, не этого, — хоббит залился краской до самых ушей.

— Ну не при детях же, дорогая, — одобрительно заулыбался Отто.

Три дочери Саквилль-Бэггинсов восторженно внимали матери, высовываясь из-за косяка.

— Кого присмотрела? — спрашивала старшая у средней.

— Рыженького-рыженького.

— Это который бурундучок или Рапунцель?

— Какая такая Рапунцель?

— Бородатая, вот какая. Будешь подходить к забою и кричать: «Рапунцель, Рапунцель, выкинь бородушку». А потом вытягивать эту свеклу за рыжую ботву.

— Забой? Какой забой? С ума сошла? Кресло-трубка-дети. И супружеская повинность по воскресеньям.

Отпрыски Саквилль-Бэггинсов с молоком матери впитывали правильное отношение к жизни.
Торин оценивал диспозицию. Гномы жили кланами. Главным признавался отец рода. Очевидно, обычаи полуросликов отличались. Бильбо был сиротой, почерпнуть сведения было неоткуда. Торин выстраивал новую картину мира.

— Мадам, — сказал он, решительно шагнув вперед. Отобрал руку Лобелии у сковородки и почтительно поцеловал.- Торин Дубощит, король Эребора, к вашим услугам.

Ори, не растерявшись, уныло затянул перечисление титулов.
Лобелия острым взглядом раздевала Торина, мысленно взвешивая каждую крупинку увиденного золота. Король, демонстративно распахнув плащ, заложил большие пальцы за пояс, украшенный рубинами.

— Ну что ж, — сказала Лобелия. — Обсудим свадьбу.

— Какую свадьбу? — бедный хоббит, кажется, находился на грани нервного срыва.

— Королевскую, конечно, — презрение в голосе кузины намекало на редкостное тугодумие родственника. — Или ты планируешь жить во грехе?

Судя по всему, именно на это хоббит и рассчитывал.

— Это неприлично, Бильбо Бэггинс, — веско сказала Лобелия.

Удивленные гномы наблюдали вживую применение запрещенного удара «сломать в четыре слова». Их взломщик прошел долгую дорогу от домашнего увальня до своего нынешнего хищного состояния. Он начинал с носовых платков и аллергии, а теперь спать не ложился без ножа под подушкой. Пойманный же врасплох, хоббит на любую опасность отвечал стремительной пяткой в солнечное сплетение. Проверено Фили и Кили.

Перед кузиной грозный Бильбо терялся, бледнел и чуть не падал в обморок.

— Лобелия, — воззвал он из пучины отчаяния, признавая проблему. — Мы оба мужчины!

— Мужчины? — Лобелия хищно прищурилась, уперев руки в боки.- По-твоему, это проблема?! Он — ГНОМ! — возмущенная сковородка указывала на Торина.

— Да твои родители в гробу перевернутся, — отчитывала она Бильбо. — ГНОМ! Где это видано?! Жениться! Выходить замуж! Срочно! Пока нас не перестали принимать За Холмом!

По обычаю, когда говорит глава семьи, следует молчать и почтительно слушать. Торин не имел права вмешиваться, но Бильбо был словно раненый. Торин подвинулся ближе, инстинктивно его загораживая. Свадьба — это было идеальное решение. С детьми Торин уже нанянчился — глядишь, еще лет сто, и эти оболтусы наконец остепенятся. Гора достанется роду Дурина, Бильбо — ему. Осталось последнее…

— Ты не хочешь?- тихо спросил Торин у Бильбо.

Тот поднял растерянные глаза:
— Хочу, но…

— Вот и славно, — подытожила Лобелия. — Гномы, на кухню. Девочки, завтрак!

— А мы сядем за стол переговоров, — Торин теперь был в своей стихии.

Нори рассматривал салфетку на комоде. Он готов был прозакладывать бороду, что это та самая бэггинсовская тряпка с вышивкой.
Если бы по воле случая вместо Бильбо в поход отправилась госпожа Саквилль-Бэггинс, гномы управились бы в два раза быстрее. Лобелия прошагала бы через пол-Средиземья со сковородкой наперевес, убила бы дракона (спутникам наверняка оставалось бы только гадать о способе) и воцарилась на троне. Орки и тролли приносили бы ей кровавые жертвы.
К сожалению или счастью, Лобелия Саквилль-Бэггинс терпеть не могла фейерверков.

Нори нежно прижал салфетку к груди — он нашел себе кумира.

— Начнем с выкупа жениха, — предложила Лобелия.

***

Все двенадцать гномов были приставлены к делу.

— Да найду я золотую жилу в твоей штольне?! — деревенский голова вытирал то лоб, то шею.
Очередной листок, шурша, падал на пол.

— Да будет плодородна твоя шахта, да не оскудеет твой забой?!

— Традиционные свадебные клятвы гномов, — Ори пожимал плечами.

— Как я им это буду в глаза читать?

Ори вырывал страницу.

Двалин рубил дрова. Фили и Кили прятались от домогательств.

— Ну, душа моя, ну еще кусочек! — курлыкала Лобелия, ловко запихивая в Бомбура очередной кусок торта на пробу. Мужчины с аппетитом были ее единственной слабостью. Отто, проигравший гному в обжорстве, страдал несварением желудка.

Ушлый Нори, разведав обстановку и заплатив кому надо, запустил процесс восстановления если не репутации Бильбо, то хотя бы его прав.
Дори и остальные занимались подготовкой к свадьбе.

Торин ходил по пятам за Бильбо. Мистер Бэггинс нуждался в утешении. Широкая кровать крайне располагала. За стеной паслись три Саквилль-дочки, вырывая друг у друга стакан.

— А вот знаешь, — сказал, нехорошо прищурившись, Бильбо. — Моя кузина уже успела выкупить на кладбище участок под могилки. Не проведать ли нам его?

Торин разбирался в мести. В самом деле, планируя налет на врага, необходимо просчитывать пути отступления. Но такой кровожадности от своего хоббита он не ожидал.

Бильбо, что-то увидев в его лице, опустил голову. И тихо добавил, покраснев:
— Я хочу познакомить тебя со своими родителями.

Торин сглотнул внезапно пересохшим горлом.

— Гулять идете? — окликнула их Лобелия, высунувшись из кухни. — Не задерживайтесь, скоро ваш маг приедет.

— Какой маг? — одними губами спросил Бильбо.

— Гэндальф, вот какой, — проворчала Лобелия. — А то кто, по-твоему, тебя к алтарю поведет?

Бильбо пошатнулся и оперся на Торина.

— И, кстати, не забудьте отрепетировать свадебный танец, — добила Лобелия.

К утру участок под захоронение Саквилль-Бэггинсов был идеально утоптан по всему периметру.

***

Бильбо стоял и нервничал. Долгожданный жилет с золотыми пуговицами немилосердно натирал подмышками. Отовсюду праздничными ручейками стекались гости. Нарядный голова суетился перед алтарем. Путь к эшафоту усыпали лепестки роз. Торин подошел совсем неслышно.

— Ух ты! — выдохнул Бильбо.

Как мог нарядиться гном, попавший из похода на свадьбу? Королевская мифрильная кольчуга ярко сияла, темные волосы были полностью заплетены в сложные горбатые косы. Бильбо потянул за одну — тяжелую, перевитую седой прядью.

— Красиво…

Торин стоял и улыбался.

Бильбо вдруг понял, какой он дурак. Судьба всегда любила его, он был счастливчик и недотрога. Ему терпеливо подпихивали подарки — не сплошняком, конечно, но всегда в нужное время, да и подарки были ого-го какие. Ленивый хоббит Бильбо отбрыкивался и нудел. Шансы уходили, или менялись условия.

Конкретно сейчас перед ним стоял его любовник, гном и вообще личность с крайне сложным характером. Бильбо любил его целиком — со всем его дурным прошлым и закидонами, гнусными привычками и разношерстной компанией друзей. С его троном и Аркенстоном, наконец. Так какого… Бильбо потянул косу, Торин с удивлением наклонился…

Бомбур потихоньку дегустировал угощение, Бофур обхаживал зрелых хозяюшек, Лобелия Саквилль-Бэггинс ужом вертелась на первом ряду, пытаясь уследить сразу за тремя своими дочками.
Никому не было дела до целующихся женихов.

Чуть позже Бильбо шел между рядами, держа Гэндальфа под руку. Они брели потихоньку. Лепестки под ногами шуршали, как опавшие листья.

— Друг мой, — говорил Гэндальф. Вокруг глаз его собрались уютные морщинки. — Ты способен очень на многое. Воля твоя сильна.

В кармане бархатного жилета лежало кольцо, то самое. Бильбо не собирался его надевать. Гэндальф знал об этом, как знал и о многом другом.

Торин повернулся и, улыбаясь, протянул руку. Хоббит вдруг почувствовал себя совершенно, вот просто до стыдного счастливым.

***

— Пап, ну что там? — наперебой нудели дочки.
Семья Саквилль-Бэггинсов, получив солидную компенсацию, переехала в другую нору. Холм был сухой, да и высокий — на самом отшибе. Из окон открывался чудесный вид на Бэг-энд. Садик Бильбо был весь как на ладони.

— Собираются, — рапортовал глава семейства, куря в окошко. — Господин Дори и господин Нори пьют чай и ругаются, господин Глоин материт своего пони, господин Бифур ссорится с топором в голове. В спальне у Бильбо задернуты шторы.

— Ну что ж это такое? Все задернуты и задернуты, — тоскливо спросила старшая мисс Саквилль-Бэггинс, отпуская в ночь свою тоску.

Двалин, стоящий у стены с главным котлом Лобелии (Фили и Кили тащить отказались) начал стратегическое отступление.

— Рози, — спросила Лобелия старшую дочь, — как там зовут твоего бурундучка?..

Теперь Двалин знал, кто составит компанию его брату в Мории.