Наконец-то!
Мы официально участвуем!
Баннер вот, для заманухи:

Но вообще пост для того, чтобы положить здесь это зашибенское видео из поста набора, на которое я ору в воротник своей кофточки уже пару месяцев.

02.05.2018 в 20:07

Пишет  N.K.V.D.:

Ahriman добрался и до "Дозоров"

+6

От меня: наконец-то Алиса по возрасту похожа на себя книжную

URL записи

03.05.2018 в 01:49

Пишет  Neuro Nougami:

Это не та Гаечка, которую мы ищем!

URL записи

03.05.2018 в 12:37

Пишет  ZEAl:

114 лет – первой успешной DDoS атаке русских хакеров!


Второе апреля по справедливости должно отмечаться как день русского хакера: ровно 114 лет назад была проведена первая в истории успешная DDoS-атака по сетям беспроводной электросвязи. Тогда же, кстати, была заложена традиция использовать с этой целью арендованные китайские сайты.

Радиотелеграфисты броненосца “Победа” и станции Золотой горы при обстреле Порт-Артурской крепости японской эскадрой “перебили большой искрой” телеграммы ее корректировщиков стрельбы, крейсеров “Нессин” и “Касуга”. Ни один вражеский снаряд не попал в цель. Это произошло в 9 ч. 11мин. утра 2 апреля 1904 года

URL записи

Канонный скандинавский трансвестизм)


рисунок авторства LadyNorthstar - Тор и Локи, переодетые в женские платья

Название: Невеста для Трюма
Фандом: скандинавская мифология
Персонажи: Локи, Тор
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: как Тор возвращал при помощи Локи свой про...любленный молот

читать дальше
Теплый, солнцем нагретый, ветер обнимает крыло, белопенные облака вскипают – там, над головой, волнами бьются в небесные берега. Локи кружит над поляной, в пестром соколином оперенье, водит загнутым клювом по сторонам, всматриваясь чутко, вбирая в зрачки – ветром разлохмаченные травы, высоченные ели – колким частоколом меж них.

– Хр-р… р-р… – носится над поляной с присвистом, разгоняя в стороны мошкару, – ар-р гыр-р…

Тор спит, подложив под голову Мьёльнир, богатырски раскинув руки в пышной шкуре травы, и, растекшись лужицей между травинок – тень его спит вместе с ним, чутко вздрагивая от накатившего ветра.

– Гыр-р… авыр-р…

Локи замирает над спящим, тенью своей срастаясь с травой, ударами крыльев тревожа его задремавшую тень. Тор спит, и, воздушно-легкие – сны бьются бабочками у него в голове, храпом выносятся из приоткрытого рта.

– Ар-р хыр-р…

Локи ловит бабочек клювом, перекусывает в полете пестро-звонкие крылья. Тор ворочается, беспокойно обнимая Мьёльнир, и, толкущиеся в голове его, сны приходят в волнение, ветром спугнутые, рассыпаются прочь по цветущей поляне. Локи скалит в улыбке остро-загнутый клюв.

– Хыр-ры…

Белые, точно снег, разливаются облака в ясно-солнечном небе. Черные, как сама земля, хоронятся тени в высокой траве. Тор спит, и сны его – видит Локи, отражением в соколиных глазах, сквозь траву, и небо, и землю…

***

…А потом Тор просыпается, один на остывшей, покинутой солнцем поляне, и травинки под рукою его еще помнят следы от Мьёльнировой рукояти, самого же Мьёльнира – нет и в помине.

– Украли! – ревет Тор. – Подлые ётунхеймские великаны, Хель их забери! Похитили Мьёльнир, пока я спал!.. Локи! А тебя где нелегкая носит? Живо лети в Ётунхейм, и пока не узнаешь, кто вор, обратно чтоб не возвращался!

…Раскаленно-алое, солнце падает за ётунхеймские ели; улыбаясь щербатой улыбкой, месяц робко проступает меж них, светит тускло-серебряным над лесною поляной. Локи мчится вслед за угасающим солнцем, оставляя за крылом призрачно-лунный свет, летит, глотая клювом холодеющий воздух, пока, с горами, упирающимися в поднебесье, с полянами, поросшими еловой щетиной – не встанет перед ним Ётунхейм, и солнце, полыхнув напоследок затухающе-красным, не исчезнет – там, за самой высокой горой.

– Зачем пожаловал в наши края, гость нежданный? – шерстисто-серая, скала против него вдруг приходит в движенье, скрипит, обрушиваясь камнепадом, разгоняя в стороны черные стаи ворон. – С добром или с худом пришел в Ётунхейм?

Тяжко опираясь на кряжистую дубинку, он стоит перед Локи – косматый, невообразимо огромный лесной великан, бурчит сквозь клыкастые, волосом заросшие губы, и луна изжелта-белым светит в макушку его, и черным кутает плечи сама темнота.

– С вопросом, – с трудом выталкивает из клюва Локи. – Не знаешь ли ты, о, почтеннейший ётун, кто взял молот Тора, пока спал он, отдыхая после доблестных битв?

– Отчего не знать, знаю. Я сам и взял, – щерятся в ухмылке кинжалы клыков. – Я, великан Трюм. И не верну Мьёльнир его наизаконнейшему хозяину, пока не отдаст он мне в жены Фрейю, прекраснейшую из асинь. Так асам и передай. А теперь – пшел отсюда!

Точно ледяной ураган, дыханье его подкидывает Локи вверх, как пушинку, несет к серебряно-черному небу, прочь, за ётунхеймские горы, за реки, беспокойными змеями струящиеся вдоль равнин, к сияющим огненно-золотым стенам Асгарда.

– Ну же? – асы обступают его вкруг, ощупывают тревожными взглядами – не утаит ли вестей ненадежный гонец?

– Трюм требует в жены Фрейю, в обмен на молот, – роняет Локи в холодную, струной натянутую тишину. – Придется, значит, отдать.

– Да ни за что! – раскрасневшись от гнева, Фрейя выходит вперед, рвет на груди, будто душащий горло ошейник, ярко-золотой Брисингамен. – Чтоб я… да с этим… этому…

Раз, два, три. Шурша по-мышиному, бусины укатываются в траву, светят черному небу – потерянными осколками солнц. Локи помнит – залитую светом поляну, и траву, поросшую холодными тенями, и сны – разноцветные бабочки, кружащиеся меж теней и травы. Все – обман, все – сплошная неправда…

– Пусть Тор наденет женское платье да сам и явится к Трюму, заместо Фрейи, – усмешливо хмыкает он, – а я – сменю соколиные перья на служанкин наряд, да помощником буду Тору, пойду вместе с ним. Что, хорошую вещь я придумал?

– Что?! Да я никогда!.. – исходит Тор беспомощным рыком, под смех асов и асиний, будто уже накинуто на плечи его женское платье и скрывает фата – гневом горящий взгляд. – Этакое позорище…

– Не позорнее, чем молот проспать, – выщелкивает клювом Локи. – Соглашайся, Тор. Другого выхода у тебя все равно не предвидится.

Три, четыре, пять. Солнце всходит над асгардскими стенами, рыжее, раскрасневшееся ото сна, тянет по небу руки-лучи. Золотом плачет Брисингамен в ладонях у Фрейи. Все – обман, все – снами навеянное…

– А пока что – подремли чуток, отдохни перед долгой дорогою, Тор. Смотри только, самого себя не проспи, ха-хах, – вскидывает голову Локи, стоит, под лучами текущего солнца, выжигающего с кожи его колко-острые птичьи перья, истирающего клюв его – до улыбкой раскрытого рта, беспощадно-ясного солнца, навевающего столь правдивые сны… а потом – довершившееся превращенье сводит грудь его жестким обручем боли, и он проваливается на миг – в густую, давящую черноту, вязнет в ней, как в патоке неосторожная бабочка…

И открывает глаза – золотому асгардскому утру.

***

– Я уже и не помню, как оно выглядит – утро в Асгарде. Семь дней и ночей идем – а дорога все не кончается, – Тор сдирает с лица намокшую потом фату, звучно сморкается оземь, распугивая полевок-мышей. – Долго нам еще идти до Трюмова жилища? Руки чешутся – взять наконец молот и… – он сладко жмурится, представляя, как сокрушает необоримым Мьёльниром стены ётунского дома и кости ётунов, попавших ему под разгоряченную руку. – Чего молчишь, Ас-Обманщик, какую пакость опять измышляешь?

– Думаю, что слишком тороплив и слишком неосторожен ты, Тор, – поправляет на ходу Локи служанкин передник, – и подождал бы ты лучше мечтать о сраженье, пока Мьёльнир тебе Трюм не вернет. Быстро все – оно только во снах случается…

Дом Трюма снится им на восьмую ночь – огромный, как гора, воротами оскалившийся путникам, он упирается под облака, сизые, набухшие грозовою влагой. Тор делает шаг к воротам – и молния бьет прямо из-под облаков бело-синею вспышкой, взрывается громом над головою Тора. «Верни мне Мьёльнир, подлый ётунхеймский ворюга! – кричит Тор, перекрикивая удары грома, и молния ударяет снова – каменно-тяжелая, молотом вколачивает в землю Тора по самую маковку. – Верни мне мое оружие, Трюм…»

Бум-м. Они просыпаются, мокрые до последней нитки, под хлещущим проливным дождем, сквозь бело-яростные вспышки молний видя перед собою – черное чрево пещеры, в которой хоронится Трюм. В пещере пахнет гнилью и свежеванным мясом, огонь весело трещит в очаге, а против очага – гостей ожидает Трюм, сидит, скрестив ноги, завернутый в козью шкуру, и красный, кровью налитый глаз его смотрит на Тора в упор.

– Долго же ты добиралась до меня, прекрасная Фрейя! – ворчит он, костью выковыривая козлятину из-под желтых клыков. – А я вот ждал тебя, весь изождался… покушай, что ли, с дороги, проголодалась, небось!

В огромной дубовой лохани Тору скалится бык, дразнит вздутыми, лопнувшими от жара боками, утонувший в зелени и переспелых яблоках, с жирным лососем во рту. Взрыкнув по-звериному, Тор хватает быка под затрещавшие ребра, выдирает лосося из мертвого рта, ест, с хвостом и плавниками, чавканьем заставляя волноваться очажный огонь, а потом – в грот его ненасытного чрева за лососем отправляется бык.

– Угм-м… запить бы! – смачно рыгает Тор, тянет руку в заочажную темноту, терпко пахнущую яблоками и медом. Темнота толкает в пальцы его деревянную пухлую бочку, до краев полную медовою брагой. – Угм-м… доброе угощение, Трюм, благодарствую!

– Семь дней и ночей ничего не ела Фрейя, пока добиралась к тебе, – фыркает Локи вслед ошалело смотрящему Трюму, – тосковала… мнэ-э… страдала в пути, нехорошее всякое снилось. А теперь вот радуется, что тебя видит, и на радостях решила поесть.

Радостный, быстроногий – ветер влетает в пещеру, с отдаленными рыками грома и ливневыми брызгами, веселясь, треплет волосы Локи, разыгравшись, рвет у Тора фату. Красные, как огонь, яростью налитые глаза Тора встречаются с Трюмовым взглядом.

– А… невеста-то… – сипом выдавливает из себя Трюм. – А чего она…

– Семь дней и ночей ждала Фрейя встречи с тобой, – успокаивающе машет рукою Локи, – плакала горько, вот глаза ее и покраснели от слез, и щетина на лице… мнэ-э… проклюнулась, от ее непростых испытаний. Но она будет хорошей женою, Трюм, даже не сомневайся! Только вот подарок свадебный… не забыл?

Шерстью поросшая, лапища Трюма ныряет с маху в складки козлиных шкур, волнами вспучившихся на подступах к очагу, выныривает, сжимая в пальцах мощную Мьёльнирову рукоять, и, оживая, молот рвется из Трюмовых рук, бабочкой вспархивает на колени к Тору.

– Ар-ры! Подлый ётунхеймский воришка! Вот и пришел твой конец! – срывая фату, Тор подымается на ноги, в ослепительном свете молний, в рокочущих громовых рыках, идет на посеревшего от ужаса Трюма, мнящего, должно быть, что все случившееся – лишь дурной сон, странное послеполуденное видение самого Тора, в которое он взглянул случайно, на миг задремав… а потом Тор с силой бьет его по маковке Мьёльниром, и видение обращается явью.

– Ар-ры! Победа! – ликует Тор, молотом ударяя в стены пещеры, жадными ртами трещин смеющиеся ему в ответ. – Р-ры… ар-рыу… Бей, ломай великанское логово!

Трещины раздаются все шире и шире, рычат, извергая из себя пылью покрытые камни, а после – их чернеющие пасти подступают так близко к Локи, что он видит – каждый оскаленный зуб в глубине их, каждую пенной слюной истекающую складку, и крики Тора гулко отдаются над ухом, и Локи кричит в ответ: «Просыпайся! Меня уже не забавляет твой сон, он слишком пугающ!»

И Тор просыпается.

***

…открывает глаза на залитой светом поляне, среди бабочек, машущих крыльями над высокой травой, и приплюснутых солнцем теней, растекающихся у подножья ее, среди елей, задевающих макушками солнце, и белесо-синего неба, где-то там, за вершинами их.

– Агр-р… Ну и мастер же я поспать! А где Мьёльнир мой? – с хрустом потягиваясь, Тор приподымается, отрывая от земли сном разморенную тень, беспокойно шарит рукою вокруг. – А, вот же он, целый, не утащили. А ты что хихикаешь, Локи? Будто знаешь, что за сон мне приснился!

…Теплый, солнцем нагретый, ветер обнимает крыло, белопенные облака вскипают – где-то там, над головой, волнами бьются в небесные берега. Локи кружит над поляной, в пестром оперении сокола, водит клювом по сторонам, всматриваясь, вбирая в зрачки – пестрых бабочек угасающих снов и еловые, великански косматые тени над ними, Мьёльнир, добела прокаленный солнечным светом, и чернеющий рот Тора, открытый в широком зевке.

– Ам-мг… – захлопывает губы Тор. – Ну и разоспался же я… надо же, как утомился после битв с ётунхеймцами… вот и привиделось всякое… Ладно, Локи, домой пошли, сны – снами, а дела – они первее всего!

И они уходят, оставляя сны облакам, пропитанной солнцем поляне и вездесущему ветру.

28.04.2018 в 15:48

Пишет  loony_spectre:

Можно бы и Лавкрафта, но уже не то
Да, вот это тоже написал Говард Лавкрафт. Правда, под псевдонимом "Перси Симпл".
Очень похоже на пародию на типичный мойпервыйфик

Милая Эрменгарда, или Сердце деревенской девушки

Глава I. Простая сельская дева

Эрменгарда Стаббс была прекрасной светловолосой дочерью Хирама Стаббса, бедного, но честного фермера-самогонщика из Хогтона, штат Вермонт. Поначалу ее звали Этиль-Эрменгарда, но отец уговорил ее отказаться от первого имени после принятия Восемнадцатой поправки, заявив, что оно вызывает у него жажду, напоминая об этиловом спирте, C₂H₅OH. Его собственная продукция содержала в основном метиловый, или древесный, спирт - CH₃OH. Эрменгарда говорила всем, что живет на этом свете шестнадцать лет, и клеймила ложью любые утверждения о том, что ей тридцать. У нее были большие черные глаза, горделивый римский нос, светлые волосы, которые никогда не были темными у корней, не считая тех случаев, когда в местной аптеке не было завоза, и красивое, но слегка дешевого вида лицо. Рост ее составлял 5 футов 5,33... дюйма, весила она 115,47 фунта - как на отцовских весах, так и вне их, - и считалась очень милой всеми деревенскими парнями, которые восхищались фермой ее отца и его жидким урожаем.
Два пылких почитателя просили руки Эрменгарды. Сквайр Хардман, владелец купчей на старый дом, был очень богат и стар. Он был темноволос и красив какой-то жестокой красотой, всегда ездил верхом и носил с собою хлыст. Он уже долго добивался благосклонности сияющей Эрменгарды, а сейчас его пыл приобрел лихорадочный оттенок, потому что он знал тайну, неизвестную более никому: на скромной территории фермы Стаббса он нашел богатые залежи ЗОЛОТА!!
- Ага! - сказал он. - Я завоюю деву до того, как ее родитель узнает о неожиданном богатстве, и сделаю свое состояние еще больше!
И он стал захаживать в гости дважды в неделю, а не однажды, как раньше.
Но увы зловещим замыслам злодея: сквайр Хардман был не единственным воздыхателем светловолосой красавицы. Близ деревни жил еще один - красавчик Джек Мэнли, чьи золотые кудри покорили милую Эрменгарду еще тогда, когда они вместе учились в деревенской школе. Джек долго не решался заявить о своих страстях, но однажды, прогуливаясь с Эрменгардой по затененной тропинке возле старой мельницы, он наконец набрался смелости и высказал то, что было у него на сердце.
- О свет моей жизни, - сказал он, - моя душа несет такое тяжкое бремя, что я не могу не заговорить! Эрменгарда, мой идеал [он произнес это слово как "идьял"!], моя жизнь без тебя пуста и бессмысленна. Любовь души моей, узри просителя, преклонившего пред тобой колени в пыли. Эрменгарда... о, Эрменгарда, подними меня на небеса счастья и скажи, что когда-нибудь станешь моей! Да, верно, я беден, но разве я недостаточно молод и силен, чтобы с боем найти свой путь к славе? Это я могу сделать лишь для тебя, дорогая Этиль... прости, Эрменгарда... моя единственная, моя самая драгоценная...
Но тут он прервался, чтобы утереть слезы с глаз и пот со лба, и красавица ответила:
- Джек... мой ангел... наконец-то... то есть, это так неожиданно и беспрецедентно! Я даже не представляла, что ты можешь чувствовать привязанность к кому-то настолько низкорожденному, как дитя фермера Стаббса... ибо я все еще дитя! Ты настолько благороден от рождения, что я боялась... то есть думала... что ты останешься слеп к моим незначительным чарам и отправишься искать счастья в большом городе, где встретишь и женишься на какой-нибудь из приятных дам, чью роскошь мы так часто видим в модных журналах.
Но Джек, раз уж ты на самом деле восхищаешься мною, давай отбросим все бесполезные иносказания. Джек... мой милый... мое сердце уже давно покорено твоими мужскими достоинствами. Ты мне нравишься... считай меня своею, и обязательно купи мне кольцо в лавке скобяных товаров Перкинса - у них в витрине прекрасные искусственные алмазы.
- Эрменгарда, любовь моя!
- Джек... драгоценный мой!
- Дорогая моя!
- Любимый мой!
- Боже мой!

[Занавес]

читать дальшеГлава II. Но злодей по-прежнему преследовал ее

Но эти нежные фразы, священные в своей страсти, не остались незамеченными нечестивыми глазами, ибо в кустах, скрипя зубами, прятался подлый сквайр Хардман! Когда возлюбленные наконец-то ушли, он выскочил на тропинку, зловеще закручивая усы и кнут, и пнул совершенно ни в чем не повинного кота, который просто гулял.
- Проклятье! - воскликнул он (Хардман, а не кот). - Мой план заполучить ферму и девушку провалился! Но Джек Мэнли никогда не добьется успеха! Я влиятельный человек - мы еще посмотрим!
Вслед за этим он направился к скромному дому Стаббса, где нашел любящего отца в погребе с самогонным аппаратом - он отмывал бутылки под наблюдением доброй жены и матери Ханны Стаббс. Без обиняков злодей заговорил:
- Фермер Стаббс, я давно уже испытываю нежные чувства к вашей чудесной дочери, Этиль Эрменгарде. Я охвачен любовью и желаю вступить с нею в брак. Я немногословен, так что не буду снисходить до эвфемизмов. Отдайте мне девушку, или я закрою вашу закладную и заберу старый дом!
- Но сэр, - взмолился испуганный Стаббс; его пораженная супруга молчала, лишь взглядом меча громы и молнии, - я уверен, что чувства дочери принадлежат другому человеку.
- Она должна быть моей! - строго сказал суровый сквайр. - Я заставлю ее полюбить меня - никто не должен противиться моей воле! Либо она станет моей женой, либо старая ферма больше не ваша!
И, злобно улыбнувшись и щелкнув кнутом, сквайр Хардман ушел в ночь.
Едва он удалился, через черный вход вошли сияющие возлюбленные, которым не терпелось сообщить старшим Стаббсам о новообретенном счастье. Представьте всеобщее смятение, воцарившееся, когда все выяснилось! Слезы лились подобно белому элю, пока Джек не вспомнил неожиданно, что он герой, и не понял голову, заявив подобающе мужественным тоном:
- Никогда прекрасная Эрменгарда не пойдет на жертвенный алтарь к этому зверю, пока я жив! Я защищу ее - она моя, моя, моя, и еще много раз моя! Не бойтесь, дорогие будущие отец и матушка - я защищу вас всех! Ваш дом останется вашим, как пить дать [это всего лишь фразеологизм, хотя Джек, конечно, не чурался прекрасной продукции с фермы Стаббса], и это я поведу к алтарю прекрасную Эрменгарду, милейшую из всего прекрасного пола! Пусть вечные муки ждут жестокого сквайра и его неправедное золото - правда всегда побеждает, а герой всегда прав! Я отправлюсь в большой город и заработаю состояние, чтобы спасти вас прежде, чем пройдет срок выплат по закладной! Прощай, любовь моя - я оставляю тебя в слезах, но вернусь, чтобы выкупить закладную и назвать тебя своей невестой!
- Джек, мой защитник!
- Эрми, мой сладкий рулетик!
- Дорогой!
- Милая!
- ...и не забудь это кольцо у Перкинса.
- О!
- Ах!

[Занавес]

Глава III. Злодеяние

Но изобретательного сквайра Хардмана так просто оказалось не взять. Неподалеку от деревни стояло небольшое поселение из грязных хижин, где жили отбросы общества, промышлявшие воровством и прочими мелкими преступлениями. Там дьявольский злодей нашел двух сообщников - неприятных малых, которых точно не назовешь джентльменами. И ночью трое злоумышленников пробрались в дом Стаббсов и похитили прекрасную Эрменгарду. Они забрали ее в ужасную лачугу в грязном поселении и отдали на попечение Матушке Марии, отвратительной старой карге. Фермер Стаббс был очень обеспокоен, и обязательно подал бы объявление в газету, если бы это стоило меньше, чем цент за слово. Эрменгарда, впрочем, оставалась тверда и неизменно отказывалась выйти замуж за злодея.
- Ага, гордая моя красотка, - изрек он, - ты в моей власти, и рано или поздно я сломлю твою волю! А пока подумай о своих бедных старых родителей, у которых я отберу домашний очаг, и они отправятся, беспомощные, странствовать по долинам!
- О, пощади их, пощади! - сказала дева.
- Никогда... ха-ха-ха-ха! - ухмыльнулся этот зверь.
Жестокие дни шли и шли, а молодой Джек Мэнли, ничего не подозревая, искал славы и денег в большом городе.

Глава IV. Тонкое злодейство

Однажды, когда сквайр Хардман сидел в гостиной своего дорогого дома, больше похожего на дворец, и занимался своим любимым делом - скрежетал зубами и помахивал хлыстом, - его посетила великолепная мысль, и он выкрикнул громкое проклятие статуе Сатаны на ониксовой каминной полке.
- Какой же я глупец! - воскликнул он. - Зачем я вообще тратил силы и время на эту девушку, хотя могу заполучить ферму, просто закрыв закладную! Я об этом даже не подумал! Я отпущу девушку, заберу ферму и смогу спокойно жениться на какой-нибудь красавице из города, например, на ведущей актрисе из бурлесковой труппы, которая выступала на прошлой неделе в ратуше!
И он отправился в грязное поселение, извинился перед Эрменгардой, отпустил ее домой и вернулся к себе - придумывать новые преступления и изобретать новые злодейства.
Шли дни, и Стаббсы очень грустили из-за того, что вскоре лишатся дома, а никто ничего не может с этим сделать. Однажды группа охотников из города случайно забрела на старую ферму, и один из них нашел золото!! Скрыв свою находку от товарищей, он притворился, что его укусила гремучая змея, и отправился в дом Стаббсов за помощью, полагающейся в таких случаях. Эрменгарда открыла дверь и увидела его. Он тоже увидел ее и в этот самый момент твердо решил завоевать и ее, и золото. "Ради старой матушки я должен это сделать! - воскликнул он про себя. - Ради нее никакая жертва не будет слишком большой!"

Глава V. Городской парень

Алджернон Реджинальд Джонс был изысканным городским джентльменом, и в его опытных руках наша бедная малышка Эрменгарда казалась настоящим ребенком. Даже почти верилось, что ей на самом деле шестнадцать. Алджи работал быстро, но не грубо. Он мог бы преподать пару уроков Хардману по поводу премудростей ухаживания. Таким образом, всего через неделю после его появления в кругу семьи Стаббсов, где он прятался подобно подлому змею, коим на самом деле и был, ему удалось уговорить героиню сбежать! Она ушла ночью, оставив родителям записку, в последний раз понюхав любимую кашу и поцеловав на прощание кота - как трогательно! В поезде Алджернон уснул, и у него из кармана выпала какая-то бумажка. Эрменгарда, воспользовавшись своим положением будущей невесты, подобрала сложенный листок и прочитала его надушенное содержимое, и чу! она едва не упала в обморок! То было любовное письмо от другой женщины!!
- Вероломный обманщик! - прошептала она спящему Алджернону. - Вот, значит, какова верность, которой ты так хвастаешься! Я навеки оставляю тебя!
Сказав так, она вытолкнула его из окна и устроилась поудобнее, чтобы хорошенько выспаться.

Глава VI. Одна в большом городе

Когда шумный поезд остановился на темной станции в городе, несчастная, беспомощная Эрменгарда осталась одна и без денег, чтобы вернуться в Хогтон.
- О, почему же, - прошептала она с невинным сожалением, - я не забрала его бумажник, прежде чем вытолкнуть в окно? Хотя о чем мне беспокоиться? Он рассказал мне о городе все, так что я смогу легко заработать достаточно, чтобы добраться до дома, а то и заплатить по закладной!
Но увы нашей маленькой героине: неопытным очень трудно найти работу, так что целую неделю ей пришлось спать на скамейках в парках и есть на суповой кухне. Однажды одна хитрая и коварная персона, заметив ее беспомощность, предложила ей работу посудомойки в модном и развратном кабаре, но наша героиня была слишком верна своим сельским идеалам и отказалась работать в этом позолоченном, сверкающем дворце фривольности - особенно учитывая, что ей предложили всего 3,00 доллара в неделю с питанием, но без проживания. Она попыталась найти Джека Мэнли, своего прежнего возлюбленного, но его нигде не было. Хотя, наверное, он бы ее и не узнал, ибо из-за своей бедности она вынуждена была снова стать брюнеткой, а Джек не видел ее такой еще со школы. Однажды она нашла в парке аккуратный, но дорогой кошелек, и, увидев, что оттуда достать особо нечего, отнесла его обратно богатой даме, чье имя значилось на визитной карточке. Невыразимо восхищенная честностью этой одинокой девушки, аристократичная миссис Ван Итти удочерила Эрменгарду, чтобы заменить дочь, которую когда-то украли у нее много лет назад. "Как она похожа на мою драгоценную Мод", - вздохнула она, увидев, как прекрасная брюнетка снова стала блондинкой. Так прошло несколько недель; старики дома рвали на себе волосы, а подлый сквайр Хардман дьявольски хихикал.

Глава VII. Жили они долго и счастливо

Однажды богатая наследница Эрменгарда С. Ван Итти наняла нового второго помощника шофера. Увидев что-то знакомое в его лице, она пригляделась и ахнула. О, то был вероломный Алджернон Реджинальд Джонс, которого она вытолкнула из окна поезда в тот судьбоносный день! Он выжил - это стало понятно практически сразу. Кроме того, он женился на той, другой женщиной, которая сбежала с молочником, прихватив все деньги из дома. Теперь, полностью посрамленный, он попросил прощения у нашей героине и рассказал ей по секрету всю историю о золоте на отцовской ферме. Тронутая до глубины души, она подняла его жалование на доллар в месяц и наконец решилась удовлетворить неутолимую жажду облегчить участь старикам-родителям. Итак, в один прекрасный день Эрменгарда поехала обратно в Хогтон и прибыла на ферму как раз в тот момент, когда сквайр Хардман решил наконец закрыть закладную и прогнать стариков Стаббсов.
- Остановись, злодей! - воскликнула она, достав огромную стопку купюр. - Твои планы наконец-то разрушены! Вот твои деньги - а теперь уходи и больше никогда не омрачай своим присутствием двери нашего скромного дома!
За этим последовало радостное воссоединение, а сквайр закручивал усы и кнут в ошеломлении и бессильной злобе. Но чу! Что это? На старой гравийной тропинке послышались шаги, и явился не кто иной, как наш герой Джек Мэнли - уставший, потрепанный, но сияющий. Подойдя к мрачному злодею, он сказал:
- Сквайр, одолжите мне десятку, хорошо? Я только что вернулся из города с моей прекрасной невестой, Бриджит Гольдштейн, и мне нужно немного денег, чтобы начать работу на старой ферме.
Затем, повернувшись к Стаббсам, он извинился за то, что так и не смог расплатиться по закладной, как обещал.
- Ничего страшного, - сказала Эрменгарда. - Мы теперь богаты, и я сочту достаточной платой от тебя, если ты навсегда забудешь глупые мечтания нашего детства.
Все это время миссис Ван Итти сидела в автомобиле в ожидании Эрменгарды, но, кинув ленивый взгляд на острые черты лица Ханны Стаббс, она вдруг что-то вспомнило. А потом ее наконец осенило, и она громко закричала, обращаясь к сельской матроне:
- Ты... ты... Ханна Смит... я вспомнила тебя! Двадцать восемь лет назад ты была няней моей дочери Мод и украла ее из колыбели!! Где, о, где мое дитя?
Затем новая мысль явилась к ней, будто гром среди ясного неба.
- Эрменгарда... ты говоришь, что она твоя дочь... она моя! Судьба вернула мне моего ребенка... мою маленькую Моди!.. Эрменгарда... Мод... подойди ко мне, я так долго ждала, чтобы обнять свою дочь!!!
Но Эрменгарда была в серьезных раздумьях. Как она сможет и дальше выдавать себя за шестнадцатилетнюю, если ее украли двадцать восемь лет назад? А если она не дочь Стаббса, то золото не достанется ей. Миссис Ван Итти, конечно, была богата, но сквайр Хардман был еще богаче. Так что, подойдя к поверженному злодею, она нанесла ему последний, самый ужасный удар.
- Сквайр, дорогой мой, - тихо сказала она, - я передумала. Я люблю вас и вашу наивную силу. Женитесь на мне сейчас же, или я подам на вас в суд за похищение в прошлом году. Закройте закладную и наслаждайтесь вместе со мною золотом, которое вы нашли своим умом. Пойдемте, дорогой!
И бедняга пошел с ней.

URL записи

28.04.2018 в 09:05

Пишет  Шано:

Вот ты собираешься поехать на историческую ролевую игру.

И отец-то твой - Ян III Собеский. И первая жена твоего мужа - Мария Антония (дочь любимой инфанты Маргариты), и сын - будущий император Священной Римской империи, и племянница - будущая мать Красавчика принца Чарли. Словом, грядёт Утрехтский мир, дипломатия в кружевах, ты с размаху влетаешь (ну хорошо, вляпываешься) в сердце Европы...

А потом узнаёшь, что твою Терезу Кунегунду в детстве звали...
читать дальшеПупусенькой!!!


Боже мой, ну мать-то её, Марию Казимиру де Лагранж д’Аркьен, в Польше прозвали Марысенькой. И это прекрасно.

Но
читать дальшеПупусенька! )))
И как теперь об этом не думать?! ) eregwen.livejournal.com/1587806.html

URL записи

29.04.2018 в 16:00

Пишет  Веселый робот:

Не спать, англичане
Гайдн при жизни был большим оптимистом и любил пошутить.

Давая концерты в Лондоне, он часто замечал, что многие жители британской столицы приходят послушать музыку не из любви к искусству, а отдавая дань традициям, которые, как известно, в Англии очень сильны.

Дирижируя оркестром, Гайдн иногда оглядывался в зал и то в одном, то в другом ряду замечал сладко спящих зрителей. Композитор, со свойственным ему чувством юмора, нашел выход из положения. Он сочинил новую симфонию, специально для лондонцев.

Начиналась она плавно и тихо, словно нарочно убаюкивая зрителей. И вдруг мелодию прерывали оглушительный удар барабана и гром литавр. Естественно, все, кто уже задремал, мгновенно просыпались. Затем снова лилась плавная музыка, и снова неожиданное форте. И так несколько раз.

Выспаться не удавалось никому, и симфония получила соответствующее название - "Сюрприз", или "Симфония с ударами литавр".

URL записи

28.04.2018 в 02:53

Пишет  Groemlin:

О бюрократическом бумагообороте

"Корнилов был назначен за несколько лет перед приездом в Вятку, прямо из семеновских или измайловских полковников, куда-то гражданским губернатором. Он приехал на воеводство, вовсе не зная дел. Сначала, как все новички, он принялся все читать, вдруг ему попалась бумага из другой губернии, которую он, прочитавши два раза, три раза, – не понял.
Он позвал секретаря и дал ему прочесть. Секретарь тоже не мог ясно изложить дела.
– Что же вы сделаете с этой бумагой, – спросил его Корнилов, – если я ее передам в канцелярию?
– Отправлю в третий стол, это по третьему столу.
– Стало быть, столоначальник третьего стола знает, что делать?
– Как же, ваше превосходительство, ему не знать? Он седьмой год правит столом.
– Позовите его ко мне.
Пришел столоначальник. Корнилов, отдавая ему бумагу, спросил, что надобно сделать. Столоначальник пробежал наскоро дело и доложил, что-де в казенную палату следует сделать запрос и исправнику предписать.
– Да что предписать?
Столоначальник затруднился и наконец признался, что это трудно так рассказать, а что написать легко.
– Вот стул, прошу вас написать ответ. Столоначальник принялся за перо и, не останавливаясь, бойко настрочил две бумаги.
Губернатор взял их, прочел, прочел раз и два, – ничего понять нельзя.
– Я увидел, – рассказывал он, улыбаясь, – что это действительно был ответ на ту бумагу, – и, благословясь, подписал. Никогда более не было помину об этом деле – бумага была вполне удовлетворительна."

© А. И. Герцен "Былое и думы"

Цит. по: spb-anna-book.livejournal.com/27800.html

URL записи

Хих))
Я поняла, подо что можно отлично заниматься рукоделием. Например, вышивать бисером))
Под лекции про русский терроризм и партию "Народная воля"!
Идет просто отлично, субтитры и красивая картинка не отвлекают, и процесс вышивания не поглощает целиком. В древние времена я это делала (в смысле шила и вязала) под телевизор, но сейчас телевизор - это выше моих сил. А ютуб ничо так)))